Неточные совпадения
Стало быть, все дело заключалось в недоразумении, и это оказывается тем достовернее, что глуповцы даже и до сего дня не могут разъяснить значение слова"академия", хотя его-то именно и
напечатал Бородавкин крупным шрифтом (см. в полном собрании прокламаций № 1089).
Он, этот умный и тонкий в служебных делах человек, не понимал всего безумия такого отношения к жене. Он не понимал этого, потому что ему было слишком страшно понять свое настоящее положение, и он в душе своей закрыл, запер и
запечатал тот ящик, в котором у него находились его чувства к семье, т. е. к жене и сыну. Он, внимательный отец, с конца этой зимы
стал особенно холоден к сыну и имел к нему то же подтрунивающее отношение, как и к желе. «А! молодой человек!» обращался он к нему.
— Ну, так вот там, так сказать, и примерчик на будущее, — то есть не подумайте, чтоб я вас учить осмелился: эвона ведь вы какие
статьи о преступлениях
печатаете!
Приятно волнующее чувство не исчезало, а как будто
становилось все теплее, помогая думать смелее, живее, чем всегда. Самгин перешел в столовую, выпил стакан чаю, сочиняя план рассказа, который можно бы
печатать в новой газете. Дронов не являлся. И, ложась спать, Клим Иванович удовлетворенно подумал, что истекший день его жизни чрезвычайно значителен.
Нашел папку с коллекцией нелегальных открыток, эпиграмм, запрещенных цензурой стихов и, хмурясь,
стал пересматривать эти бумажки. Неприятно было убедиться в том, как все они пресны, ничтожны и бездарны в сравнении с тем, что
печатали сейчас юмористические журналы.
С той поры он почти сорок лет жил, занимаясь историей города, написал книгу, которую никто не хотел издать, долго работал в «Губернских ведомостях»,
печатая там отрывки своей истории, но был изгнан из редакции за
статью, излагавшую ссору одного из губернаторов с архиереем; светская власть обнаружила в
статье что-то нелестное для себя и зачислила автора в ряды людей неблагонадежных.
Ну будь это, например, Смердяков, убивающий для грабежа, — да он бы просто унес весь пакет с собой, вовсе не трудясь распечатывать над трупом жертвы своей; так как знал наверно, что в пакете есть деньги — ведь при нем же их вкладывали и
запечатывали, — а ведь унеси он пакет совсем, и тогда
становится неизвестным, существовало ли ограбление?
Познакомившись с редакциями, Иван Федорович все время потом не разрывал связей с ними и в последние свои годы в университете
стал печатать весьма талантливые разборы книг на разные специальные темы, так что даже
стал в литературных кружках известен.
Уже выйдя из университета и приготовляясь на свои две тысячи съездить за границу, Иван Федорович вдруг
напечатал в одной из больших газет одну странную
статью, обратившую на себя внимание даже и неспециалистов, и, главное, по предмету, по-видимому, вовсе ему незнакомому, потому что кончил он курс естественником.
Ибо будь человек знающий и привычный, вот как я, например, который эти деньги сам видел зараньше и, может, их сам же в тот пакет ввертывал и собственными глазами смотрел, как его
запечатывали и надписывали, то такой человек-с с какой же бы
стати, если примерно это он убил,
стал бы тогда, после убивства, этот пакет распечатывать, да еще в таких попыхах, зная и без того совсем уж наверно, что деньги эти в том пакете беспременно лежат-с?
В конце 1843 года я
печатал мои
статьи о «Дилетантизме в науке»; успех их был для Грановского источником детской радости. Он ездил с «Отечественными записками» из дому в дом, сам читал вслух, комментировал и серьезно сердился, если они кому не нравились. Вслед за тем пришлось и мне видеть успех Грановского, да и не такой. Я говорю о его первом публичном курсе средневековой истории Франции и Англии.
Расход особенно замечательных нумеров, например, тех, в которых помещались
статьи Прудона, был еще больше, редакция
печатала их от пятидесяти тысяч до шестидесяти тысяч, и часто на другой день экземпляры продавались по франку вместо одного су.
Он после этого
стал носить мне мелко переписанные и очень затертые тетрадки стихов Пушкина «Ода на свободу», «Кинжал», «Думы» Рылеева; я их переписывал тайком… (а теперь
печатаю явно!).
— Что же это значит? Пользуясь тем, что я в тюрьме, вы спите там, в редакции. Нет, господа, эдак я откажусь от всякого участия и
напечатаю мой отказ, я не хочу, чтоб мое имя таскали в грязи, у вас надобно стоять за спиной, смотреть за каждой строкой. Публика принимает это за мой журнал, нет, этому надобно положить конец. Завтра я пришлю
статью, чтоб загладить дурное действие вашего маранья, и покажу, как я разумею дух, в котором должен быть наш орган.
— Положим, что ясно; но какая же это будет «
статья»… в несколько печатных строк! Разве такую
статью где-нибудь
напечатают!
— Нет, вы мне вот что скажите! — ораторствовал третий. — Слышал я, что вознаграждение дадут… положим! Дадут мне теперича целый ворох бумажек — недолго их
напечатать! Что я с ними делать
стану? Сесть на них да сидеть, что ли?
Я, помнится, обещал вам, что в этой книжке будет и моя сказка. И точно, хотел было это сделать, но увидел, что для сказки моей нужно, по крайней мере, три таких книжки. Думал было особо
напечатать ее, но передумал. Ведь я знаю вас:
станете смеяться над стариком. Нет, не хочу! Прощайте! Долго, а может быть, совсем, не увидимся. Да что? ведь вам все равно, хоть бы и не было совсем меня на свете. Пройдет год, другой — и из вас никто после не вспомнит и не пожалеет о старом пасичнике Рудом Паньке.
В это время он обыкновенно
печатал какую-нибудь
статью с резкими нападениями на меня, с карикатурными характеристиками меня.
Как редактор, я был довольно терпим,
печатал нередко
статьи, с которыми не был согласен, хотя не считаю себя особенно терпимым человеком.
Но это было опровергнуто доктором Кочетовым, который в «Запольском курьере»
напечатал целую
статью о том, что рыбный яд заключают в себе только голопокровные рыбы, а Нагибин ел уху из соленой головы максуна, то есть рыбы чешуйчатой.
Звездная палата, не меньше ужасная в свое время в Англии, как в Испании инквизиция или в России Тайная канцелярия, определила число печатников и печатных
станов; учредила освобождателя, без дозволения которого ничего
печатать не смели.
Но обратимся лучше к делу, господа, скажите, для чего
напечатали вы эту
статью?
И видите, как все интересуются; все подошли; все на мою печать смотрят, и ведь не
запечатай я
статью в пакет, не было бы никакого эффекта!
Я замечаю, что Наташа в последнее время
стала страшно ревнива к моим литературным успехам, к моей славе. Она перечитывает все, что я в последний год
напечатал, поминутно расспрашивает о дальнейших планах моих, интересуется каждой критикой, на меня написанной, сердится на иные и непременно хочет, чтоб я высоко поставил себя в литературе. Желания ее выражаются до того сильно и настойчиво, что я даже удивляюсь теперешнему ее направлению.
—
Стало быть, вы только не торопитесь
печатать, — подхватил князь, — и это прекрасно: чем строже к самому себе, тем лучше. В литературе, как и в жизни, нужно помнить одно правило, что человек будет тысячу раз раскаиваться в том, что говорил много, но никогда, что мало. Прекрасно, прекрасно! — повторял он и потом, помолчав, продолжал: — Но уж теперь, когда вы выступили так блистательно на это поприще, у вас, вероятно, много и написано и предположено.
Запечатав одно, он
стал искать другое, к Софье. Он поглядел на стол — нет, под столом — тоже нет, в ящике — не бывало.
«Я, на старости лет, пустился в авторство, — писал он, — что делать: хочется прославиться, взять и тут, — с ума сошел! Вот я и произвел прилагаемую при сем повесть. Просмотрите ее, и если годится, то
напечатайте в вашем журнале, разумеется, за деньги: вы знаете, я даром работать не люблю. Вы удивитесь и не поверите, но я позволяю вам даже подписать мою фамилию,
стало быть, не лгу».
Во что бы то ни
стало следовало этот роман
напечатать.
Платить было нечем, и газету надо было прекращать, но тут явился на помощь известный адвокат Ф.Н. Плевако, который дал денег и
напечатал в ней несколько
статей, отказавшись от дальнейшего участия.
Основал ее писатель Н.Ф. Павлов и начал
печатать в своей типографии в доме Клевезаль, против Мясницкой части. Секретарем редакции был Н.С. Скворцов, к которому, после смерти Павлова, в 1864 году перешла газета, — и сразу
стала в оппозицию «Московским ведомостям» М.Н. Каткова и П.М. Леонтьева.
—
Печатать целиком! Никогда Владимир Алексеевич не дал ни одного неверного сведения, и никогда ни на одну его
статью опровержения еще не было… и не будет!
Профессор дал ему рекомендацию в журнал «Развлечение», где его приняли и
стали печатать его карикатуры, а потом рассказы и повести под псевдонимом «Железная маска».
В.В. Давыдов даже не поморщился; откупорили бутылку и налили коньяку в стаканы зеленого стекла, а Василий Николаевич в это время, по общей просьбе,
стал читать принесенный им рассказ, который назывался «Как мы чумели». Его
напечатали в «Зрителе», а потом осмеянная особа, кажется, генерал Лорис-Меликов, укрощавший чуму в Ветлянке, где-то около Астрахани, обиделся, и из Петербурга пришел нагоняй московскому цензурному комитету за пропущенный рассказ.
Этот Шигалев, должно быть, уже месяца два как гостил у нас в городе; не знаю, откуда приехал; я слышал про него только, что он
напечатал в одном прогрессивном петербургском журнале какую-то
статью.
В почтовой конторе при появлении начальника губернии, произошел маленький переполох: чиновники, удивленные и отчасти испуганные таким нечаянным посещением его, принялись проворно запаковывать и
запечатывать деньги и документы Петра Григорьича и писать со слов управляющего адресы, а губернатор тем временем, развернув книгу денежных выдач,
стал просматривать ее.
Разумеется, что я не сладил со своей задачей, и в моей неоконченной повести было бездна натянутого и, может, две-три порядочные страницы. Один из друзей моих впоследствии стращал меня, говоря: «Если ты не напишешь новой
статьи, — я
напечатаю твою повесть, она у меня!» По счастью, он не исполнил своей угрозы.
Глумов. Таких людей нельзя пускать ни под каким видом. Написал ругательную
статью на меня и пришел за деньгами, а то, говорит,
напечатаю.
«
Печатая это, — гласила
статья далее, — мы надеемся, что лица, поставленные блюсти за нравственностью юных воспитанниц, для которых такой пример может быть пагубен на всю их жизнь, не преминут немедля же вырвать из педагогической нивы подобный плевел!»
— Тебя за эту
статью, если ты только
напечатаешь ее, так раскатают, так раскатают, как ты и не воображаешь! — произнесла Елена.
В пятидесятых годах он, наконец, сделался известен в литературных кружках и прослыл там человеком либеральнейшим, так что, при первом же более свободном дыхании литературы, его пригласили к сотрудничеству в лучшие журналы, и он начал то тут, то там
печатать свои критические и памфлетические
статьи.
— Ты не знаешь, как они меня истязают! Что они меня про себя писать и
печатать заставляют! Ну, вот хоть бы самая
статья"О необходимости содержания козла при конюшнях" — ну, что в ней публицистического! А ведь я должен был объявить, что автор ее, все тот же Нескладин, один из самых замечательных публицистов нашего времени! Попался я, брат, — вот что!
— А я калоши искал, да, кажется, и заснул. Боже! четвертый час! А мне еще нужно дописать
статью"О типе древней русской солоницы"! Менандр Семеныч! а когда же вы
напечатаете мою
статью:"К вопросу о том: макали ли русские цари в соль пальцами или доставали оную посредством ножей"?
Но что я говорю? если одна только рота французских солдат выйдет из России, то и тогда французы
станут говорить и
печатать, что эта горсть бесстрашных, этот священный легион не бежал, а спокойно отступил на зимние квартиры и что во время бессмертной своей ретирады [отступления (франц.)] беспрестанно бил большую русскую армию; и нет сомнения, что в этом хвастовстве им помогут русские, которые
станут повторять вслед за ними, что климат, недостаток, стечение различных обстоятельств, одним словом, все, выключая русских штыков, заставило отступить французскую армию.
Впрочем, на этот случай граф заранее себя до некоторой степени обеспечил, так как немедля же после чтения пьесы Татьяны Васильевны он написал и
напечатал хвалебнейшую
статью о сем имеющемся скоро появиться в свете произведении и подписался под этой рекламой полной своей фамилией.
Бегушев усмехнулся про себя, будучи твердо уверен, что у Долгова никаких нет
статей, и что ему решительно нечего
печатать, и что в Петербург он привезет лишь себя и присущую ему невообразимую способность разговаривать.
Тот, сажая птичку, заботится припасти для ее продовольствия горсть конопель или проса, а Бенни взял четырех совершенно бедных женщин с условием доставлять им содержание до тех пор, пока они выучатся и
станут печатать книги, и упустил из виду, что это содержание вовсе не дебаты о труде, а нечто вещественное, что его надо было своевременно приобресть и запасти.
Статья моя о театре и театральном искусстве, не помню только под каким заглавием, была напечатана в «Вестнике Европы», туда же послал я подробный и строгий разбор «Федры», переведенной Лобановым, но, не знаю почему, Каченовский не
напечатал моей критики, и я более ничего ему не посылал.
Я постоянно участвовал небольшими статейками в «Московском вестнике», и в 1830 году, когда журналисты, прежде поклонявшиеся Пушкину,
стали бессовестно нападать на него, я написал письмо к Погодину о значении поэзии Пушкина и
напечатал в его журнале.
В 1830 году я
напечатал в «Московском вестнике»
статью о заслугах кн.
Некто Василий Новиков
стал тогда издавать «Театр судоведения, или Чтение для судей», в котором
печатал замечательные судебные дела, иностранные и несколько русских, обыкновенно таких, в которых, по его выражению, «нельзя было не восплескать мудрости судей».